Олларис

Хочется тут же попросить всех поэтов покинуть комнату. 
Чтобы не рифмовали.
Ушли? 
Начнём.
Хотя… О рифме тоже будет. Но не это главное.

Почему люди не спят по ночам? Я не о тех, кто водит поезда или плавит сталь. Я о счастливых и домашних, которые имеют в своей кормушке достаточно пищи, в своей постели достаточно тепла и, по-видимому, в своих головах слишком много мыслей, чтобы те не давали им уснуть. Вот лежит такой человек в кровати, таращится слепым взглядом в темноту, разглядывает придуманные миры, примеряет на себя роли и судьбы. Потом его выдуманный мир овладевает им настолько, что он поднимается со своей мятой постели и идёт по квартире, не включая свет: по комнате, огибая двуспальную кровать, стул с кинутой на него одеждой и купленную по глупости в ИКЕА громоздкую тумбочку; потом по коридору, легко избегая столкновения со стойкой-вешалкой «под орех» и напольной вазой; затем в кухню, задев лишь кончиками пальцев холодную гладкость дверцы массивного холодильника, и подходит к окну. Там свет: от еле различимой за низкими облаками луны, от десятка блеклых квадратов окон дома напротив, от старого уличного фонаря на углу, от фар одинокого авто, проехавшего не спеша через двор. Он не глядя берёт жёсткую, слегка примятую пачку сигарет, вытряхивает одну, приклеивает к нижней губе и прикуривает её вспышкой серы на спичке. Последующие четыре минуты он грустно и одиноко курит в форточку на кухне, стоя на подоконнике.

В психиатрии самое главное — первым надеть халат. Вот и он, проснувшись сегодня посреди ночи первым и оставив в спальне уставшего и хрипловато посапывающего Борьку, чувствует себя победителем. Нет, мужчина никого не спас. Он, в принципе, ни с кем не сражался. Просто сейчас он принадлежит сам себе, и это почему-то потакает внутреннему супермачо. Хочется коктейль из королька с кампари, мартини с имбирём или на крайний случай фруктовое фраппе с сиропом маракуйи. Когда сигарета дотлевает почти до фильтра, он понимает, что, в принципе, согласился бы на просто пиво и просто шаурму. Тоже ведь вариант. 

Но тело хочет большего, чем желудок. Оно требует праздника. Голова тоже не собирается довольствоваться простым перевариванием ночных мыслишек и начинает продуцировать тайные планы и секретные разработки. Человек в трусах и размышлениях уже не просто стоит в окне, шевеля пальцами ног в задумчивости, он уже начинает размышлять, что лучше: поехать к симпатяге греку, который на деле может запросто оказаться всего лишь армянином, или же напроситься в гости к лапочке парню, который своим румянцем и пухлыми губами начинает заводить уже по фото? Второго можно неспешно и сладко поиметь, а первому – отдаться самому, причём без прелюдий и смазки. 

Через пару минут в тишине кухни в оконном проёме стоит уже не просто мужчина, а самец, шевелящий теперь уже не только пальцами, но и ноздрями, плечами, рукой, готовый воплотить всё, что сейчас проснувшийся мозг рисует ему на слегка запотевшем от дыхания зимнем окне. По ту сторону стекла уже не февральская ночь, а полумрак бара. Сам он усаживается в кожаное потёртое кресло в дальнем углу, заказывает полупризрачному официанту чистый виски и Лаки Страйк. Через пару минут он уже стряхивает пепел на салфетку, игнорируя стеклянную пепельницу и медленно опустошает свой стакан. Потом заказывает ещё пару шотов с резко пахнущим напитком и снова прикуривает сигарету. Через полчаса он уже хмельной и доступный. Лучше бы взял фреш и водку. Облизывать рюмку надоедает, хочется чего-то другого… 

Дальше всё как-то скомкано, но очень живописно: грек, быстрое приветствие, неспешный разговор, который прекращается как-то вдруг, желание выйти отлить, узкий коридор, маленькая дверь, пара кабинок… задвижка щелчком, поцелуй укусом, молния вжиком, член колом, фольга зубами, кондом пальцами, поворот рывком, стена щекой, упор рукой, всхлип ртом, губа зубами, толчки током, бедро ногтями, кайф струёй… Нужно было выпивку у бармена в кредит брать, пусть бы записал на счёт. Теперь придётся ловить попутку, денег на такси не хватит, а идти тяжело…

Стекло кухонного окна запотело небольшим пятном как раз напротив рта. Запястье слегка ноет, а ноги немного подрагивают. Человек опускается на подоконник и снова закуривает сигарету. Теперь струйка дыма, прежде чем потянуться к приоткрытой форточке, делает странные петли над головой. Хочется спокойствия и тёплого молока. Возможно, с шоколадным печеньем. Хочется рядом сладко спящий десерт: на плече лохматую голову, под мышкой мягкие губы, на животе тёплую руку, на боку тонкие пальцы, на бедре стройную ногу, под пахом острое колено, на простыне влажные пятна, в уши спокойное дыхание, в голову приятные фантазии, в сердце лёгкий укол, в мысли глупые рассуждения, в печёнках все остальные парни советского союза…

А начиналось всё немного зловеще. Он хотел играться, а лапочка-парень был очень доверчив. Мужчина тогда коварно прищурил глаза и протянул руки, сжимая и разжимая свои пальцы, будто прося чего-то. Парень сделал робкий шаг назад и замер. Одна рука потянулась к подрагивающему кадыку на совершенно белой шее парня, а вторая вытерла сухие губы мужчины… 

И только глухое эхо нарушало тишину квартиры, где еле слышно звучал низкий мужской голос. Жутковато монотонным, слегка протяжным и совершенно бесцветным тоном чётко проговаривалась совершенно угнетающая считалочка: 

Раз, два… Тишина.
Начинается игра.
Три, четыре… В целом мире
Ни души. Мы одни.
Пять, шесть, семь, восемь…
В доме ночь, снаружи осень.
Дальше – девять… Снова мерить
Сердца пульс. Ну и пусть.
Десять… Стоп! Стук шагов.
Это Я - Тень твоя. 

И это возымело действие - парень был явно взведён. То ли от замогильного голоса и тусклого света, рассеивающегося лишь в прихожей, то ли от полуобнажённого и следующего медленным шуршащим шагом по пятам мужчины. Но успокаивать подрагивающего лапочку было невероятно приятно: мягкие поглаживания, вкрадчивый шепот, неторопливые поцелуи, запретные ласки… И вот уже вместо сдавленных вдохов - протяжные выдохи, вместо вздыбленных волосков - «мурашки» по всей коже, вместо сгруппировавшегося эмбриона – раскрепощённое тело. Такие раскрываются очень ярко, будто в последний раз, руки-веточки то хаотично взлетают вверх, царапаясь или наотмашь ударяя, то спасительно комкают простыни или впечатавшуюся в лицо подушку. После всего шепотом благодарят и стыдливо смазывают с подрагивающего живота белёсые пятна. А потом ластятся, как пугливый молодняк к кормильцу в зоопарке.

Но сейчас человек всё ещё продолжает стоять посреди ночи и посреди холодной кухни, а в дальней комнате по-прежнему храпит Борька. Мысли почти закончились, напряжение спало, а виртуальные парни рассеялись, как пар над остывшим компотом. Можно включить адову машину и снова запустить программу, можно списаться с кем-то или просто выбрать из «старых запасов» и слепо пролистать сотню другую совершенно бестолковых страниц с неживыми улыбающимися лицами на обрамлённых аватарках, можно даже с каким-то таким же, как сам, счастливчиком порассуждать «за жизнь»… вместо того чтобы идти и жить собственной. 

И только когда планета находится в созвездии Большого Кретинизма, у нас вдруг происходит вспышка логической подозрительности: как-то странно выглядит человек, довольный своей интимной жизнью, который ночи напролёт просиживает на сайтах; как-то подозрительно выглядит человек, довольный своим высоким статусом, который посреди рабочего дня без остановки треплется в чатах; как-то смешно выглядит человек, довольный своей эрудицией, который отвечает лишь чужими цитатами и выдержками из Википедии; как-то нелепо выглядит человек, довольный своей счастливой судьбой, который неустанно строчит трагические стишки или драматические истории. И мы вдруг понимаем - что-то не то с нашей матрицей, мы хвастаемся успехами перед воображаемыми друзьями и тут же показываем, что реальная жизнь у нас на втором месте. Странные мы люди. 

Вот и воображаемый человек, который до сих пор стоит посреди ночи на холодной кухне, пальцы которого пропахли табаком, а трусы потом, должен давно отправиться в постель, чтобы уделить внимание себе и тому, кто там, возможно, спит. А если не спит, то, тем более, провести время с ним. И если это место на второй подушке пока вакантно, то просто улыбнуться похрапывающему и иногда бесстыдно попукивающему старику мопсу Борьке, спящему в кресле, который тоже нуждается в любви и заботе своего хозяина. А утром встать и пойти на работу, чтобы выполнить качественно свой объём обязательств, чтобы в обед пообщаться с не такими уж плохими, но совершенно реальными сотрудниками, а к концу дня снять с карточки пусть не большую, но физически ощутимую зарплату. А вечером, возможно, просто сходить не на самый последний сеанс не самого модного фильма, который идёт в самом простом, но реальном кинотеатре. А после сеанса, возможно, разговориться с соседом по ряду, которому тоже не очень понравился фильм, но… «вечер такой хороший, может, прогуляемся?» И это будет правильно, потому что ночами нужно не спать для настоящей жизни, а не для придуманной. 

Короче. Идите спать. Вам завтра опять зачем-то просыпаться, опять куда-то идти, что-то делать, с кем-то встречаться, в общем - опять зачем-то жить. Но кто знает, может, это всего лишь первая глава, а дальше сюжетец нам судьба готовит ух, какой интересный!