top of page

Микро-рассказы

истории длинною в 7 предложений

Чай

Мужчина сидел на кухне и жмурился утреннему солнцу.

Чайник давно вскипел, и теперь кипяток клубился в фарфоровой чашке с золотым ободком из тёщиного сервиза «Мадонна». 

Тихо позвякивая по стенкам, мужчина задумчиво двигал ложечкой и улыбался своим мыслям.

Строить планы на будущее он не любил, но сейчас, в ясный погожий день, когда зима практически шла на убыль, почему-то в голову пришла идея: а не перестроить ли весной тёщину дачу так, чтобы там было место и под маленькую баньку, и под беседку с мангалом во дворе, и под небольшой прудик за домом? 

А ещё как-то внезапно пришла мысль: а если продать никому не нужный «запорожец» давно почившего тестя, можно летом махнуть с женой и ребёнком в Турцию…

Очередная порция крысиного яда практически растворилась, и оставалось лишь кинуть в него дольку лимона.

Тёща любила крепкий сладкий чай.

 

Лес

Ветер шевелил листья деревьев, а кроны мягко вальсировали в вышине вечернего неба.

Откуда-то доносился стук дятла, а парочка неизвестных птиц поддерживала его рокот своим разливистым пением.

Воздух был настолько чистым, что казалось, лёгкие разрывает от вдохов, но свежести всё равно не хватало, хотелось ещё и ещё.

Солнце садилось за горизонт, и лишь кромка лучей окрашивала верхушки деревьев, а те отбрасывали густые тени, стелящиеся ковром на мшистую землю леса.

Если бы можно было остановить время и, упав навзничь на мягкий дёрн, запрокинуть голову и долго-долго смотреть в вышину, то можно было бы дождаться ярких маячков звёздного неба и где-то за макушками высоченных деревьев увидеть краешек тусклой луны.

Жаль, Антону это сегодня не удастся, да и вообще ему на это недолго осталось смотреть, потому как его всего несколько минут назад выкинули из багажника машины на траву. 

Рядом упала лопата.

Чистота

Сергеев любил чистоту.

Дома у него всегда был порядок – так мама приучила.

Несмотря на свои тридцать восемь, он всё ещё жил один, и поэтому никакая другая женщина так и не смогла до сих пор оценить его чистоплотность, любовь к идеальному порядку, к запаху воскового полироля на деревянных поверхностях, приятному поскрипыванию всего стеклянного и гладкости всего фарфорового в серванте, где, словно на выставке, красовались сервизы, наборы, комплекты и одиночные экземпляры посудного совершенства.

В спальне у него царил тот же идеальный порядок, и даже подушки громоздились пирамидкой. Как у мамы.

Вот и сейчас он стоял посреди комнаты, уперев руки в перчатках в бока, в окружении добротной, безумно дорогой антикварной мебели, мягко утопая ботинками в ворсе ковра явно ручной работы, и со счастливым лицом смотрел на пустые и идеально чистые полки сейфа.

Подняв с пола сумку, набитую купюрами, Сергеев блаженно вздохнул – он всё сделал, убрался в сейфе, теперь можно убираться и из дома.

Черепаха

Тучная чёрная женщина с яркой помадой на губах и с внушительной копной крашеных мелко вьющихся волос на голове стояла возле широкого прилавка и держала в руке небольшую черепашку с пятнистым окрасом.

Рядом с ней от нетерпения приплясывал мальчик лет четырёх и всё теребил маму за полу пёстрой вязаной кофты: «Ну, купи, купи, мамочка, я буду с ней играться, буду её кормить, я ей дощечку с колёсиками приделаю, чтобы она быстрее бегать могла, я её к друзьям буду с собой брать, она у меня не заскучает!»

Женщина продолжала вертеть существо в руках, то переворачивая её кверху брюшком и постукивая по плоскому панцирю, то пытаясь заглянуть в щель между пластинами, куда втягивала морщинистую кожистую шею с небольшой головкой на конце черепашка.

«Ладно, берём», - огласила вердикт чёрная женщина и полезла в большую, усыпанную бисером и пайетками сумку за небольшим кошелёчком с застёжкой поцелуйчик, чтобы расплатиться за черепаху с продавцом.

Ребёнок был счастлив и прыгал вокруг мамы на одной ножке.

Он был маленьким и ещё не понимал, что это не зоомагазин, а продуктовый рынок.

А уже через три дня вся страна будет отмечать День Мартина Лютера Кинга, и черепаховый суп будет отличным блюдом к праздничному столу.

Диван

Миша полулежал на мягком очень удобном и ласково поддерживающем его уставшую за день спину диване.

Он любил комфорт и поэтому сейчас, всё ещё оставаясь в джинсах и футболке, в которых провел целый день на работе, умостился на подушках дивана, сняв с головы кепку, расстегнув ремень и даже ослабив пуговицу на джинсах.

Подумав ещё немного, молодой человек зацепил носком кроссовка за пятку и стянул обувь сначала с одной ноги, а потом и с другой, чтобы развалиться полностью и закинуть обе ноги на рядом стоящий журнальный столик.

Стало ещё лучше.

Если бы кто-то принес ему бутылочку студеного пивка из холодильника, да пакет с чипсами со вкусом кальмаров, то жизнь, можно было бы сказать, удалась.

Он потянулся и, блаженно прикрыв глаза, громко зевнул.

День заканчивался чудесно, и всё было бы ничего, если бы не громкий и довольно грубый женский голос: «Мужчина, так вы будете покупать диван или только зря моё время забираете?»

Рюкзак

Когда в здание банка вошел человек в чёрном коротком пальто, молодой охранник скользнул по нему профессиональным взглядом: шапочка, натянутая на уши и до самых бровей, вязаные перчатки на руках, брюки и ботинки на ногах, даже рюкзак у него за плечами - всё было черного цвета.

Посетитель, как будто слегка прихрамывая, неспешно пересёк холл, поднялся на три ступеньки, ведущие в кассовый зал, и, шаркая ногами по большим квадратам плитки, направился по диагонали, обходя даму, роющуюся в сумочке, пожилого мужчину, внимательно изучающего какой-то буклет, и парочку молодых людей, отходящих как раз от одного из окошек.

Когда человек подошел к конторке, где на стекле было написано «касса №8», то внезапно присел, а охранник напрягся.

Посетитель начал что-то мудрить со шнурками на своих ботинках – сначала на правом, а потом и на левом, но при этом он, вертя головой в разные стороны, как ребёнок, осматривал кассовый зал и людей, находящихся в нем.

Охранник положил руку на кобуру и напрягся, как сжатая пружина: его сильно беспокоил этот странный человек и его потёртый чёрный рюкзак – что-то тут было нечисто и, несмотря на то, что вышел на службу всего пять дней назад и ещё плохо ориентировался именно в этом здании, он готов был кинуться под пули, лишь бы выполнить свое предназначение и защитить казначейское имущество.

В тот момент, когда посетитель резко встал, сбросил с плеч рюкзак и размахнулся, чтобы опустить его на клиентскую стойку перед женщиной-кассиром, охранник, выхватив пистолет, кинулся через весь зал к посетителю…

И только кассир была спокойна, потому что ровно раз в месяц её соседка из дома напротив присылала сюда в банк своего великовозрастного, но больного с детства сына, который приносил целый рюкзак расфасованных по бумажным кулёчкам монеток, которые молодой человек зарабатывал, показывая незатейливые фокусы в местном парке, чтобы поменять свою мелочь на купюры.

Карусель

Хотелось зажмурить глаза от ярких лампочек и нереального удовольствия. 

Леночка с замиранием сердца кружилась на великолепной карусели, которая была точь-в-точь похожа на ту, что она видела в сказке про Мэри Поппинс.

Разноцветные огоньки игриво поблёскивали и как будто подмигивали маленькой девочке, сидящей на лошадке с длинной рыжей гривой и в яркой сбруе.

Вокруг были только красивые разномастные лошади - никаких лебедей или ракет, жирафов с их длинными шеями или самолётиков, на которые вечно старались залезть мальчишки - только всею душою любимые лошадки!

Голова кружилась и в ушах звенели колокольчики: было до щекотки в животе приятно держаться за шею прекрасной белой в яблоках лошади и кружить на волшебной карусели, но самый большой восторг вызывало то, что вся эта карусель принадлежит сейчас только Леночке, ведь на ней катается лишь она одна, и нет рядом больше никаких детей…

А через пару секунд Лена открыла глаза и поморщилась от боли – затылок нещадно ныл, ладони саднило, а пятая точка болела так, как будто её долго били валенком, одетым на большую мужскую ногу сорок шестого размера.

- Вот это я, бляха, подскользнулась, - пробормотала женщина и попыталась подняться с ледяной горки, держась за затылок и кривясь от боли во всём теле.

Копейка

Мальчик лет десяти стоял у забора аттракционов и совершенно по-взрослому сжимал свои губы: главное было не расплакаться – все дети, чья очередь дошла, сели на «американские горки», и вагончики вот-вот тронутся с места. 

Пусть это был не настоящий взрослый аттракцион, а всего лишь его подобие, но прокатиться с ветерком по серпантину, взмывая вверх и обрушиваясь вниз – было заветной мечтой мальчишки.

Он сегодня специально пришел в парк, в первый день открытия сезона, когда после зимы вновь запускали качели и, отстояв длиннющую очередь, протянул ладонь с монетками кассиру.

Но тот, пересчитав мелочь, отказался продавать ему билет на вожделенную горку – у мальчика не хватало копейки, и его тут же оттеснила какая-то мамаша, держащая за руку толстого пацана.

Смотреть на то, как на горке радуются дети, и как кто-то из них сидит на его законном месте, было обидно, и мальчишка, развернувшись, побежал по аллее парка, огибая людей и стараясь не моргать, чтобы ветер моментально сушил проступающие от разочарования слёзы.

И только когда добежал до планетария на соседней аллее парка, он услышал страшный скрежет металла, крики множества людей и детский плач.

Он так и не понял, что там произошло на «американских горках», ему до сих пор было обидно, что на билет не хватило всего лишь копейки.

Признавшийся

В помещении было довольно душно, с потолка лился неяркий свет и рассеивался как раз на макушке сидящего на стуле в самом центре комнаты, а луч от настольной лампы упирался ему в колени и сложенные на них руки.

Был тут и ещё один человек, который медленно прохаживался, сцепив руки за спиной, резко разворачиваясь, дойдя до стены и снова маршируя до стены напротив.

Всё это продолжалось всего минут пять-десять, не больше, но выдержать гнетущее молчание и взгляд прохаживающегося человека – это ещё большая пытка, чем громкий голос и неминуемое наказание.

Держаться уже не было сил, и буквально каждый шаг заставлял сидящего вздрагивать: нет, он не боялся, он был сильным, он мог бы продержаться ещё очень долго, и никто бы его не заставил признаться в содеянном.

Никто – кроме матери - а она находилась там, за дверями, и это просто вынуждало собраться с силами и сделать наконец-то признание – он же настоящий мужчина! 

- Итак? – наконец-то прозвучал голос, и человек остановился напротив сидящего на стуле.

- Да, это я постриг хвост кота и покрасил его маминым лаком, но он не сопротивлялся, пап, так что наказывать меня – нечестно!

Матрица

Обе руки были сжаты в кулаки и протянуты вперёд.

- Пора освободить твой разум, но я могу лишь указать дверь, - он медленно повернул запястья так, чтобы костяшки кулаков смотрели вниз, и, распрямляя пальцы, не спеша открыл ладони, на которых лежали две цветные горошины неправильной формы – как раз напротив лица сидящего человека.

Взгляд обоих был устремлён именно туда, в центр ладони, где находились два ярких пятнышка, которые притягивали, словно магнит, будто гипнотизировали, затягивали, подобно воронке. 

- Матрица повсюду: она окружает нас постоянно, и даже сейчас она с нами рядом, и ты видишь её, когда смотришь с балкона на улицу или включаешь радио, когда идёшь в магазин или на почту, ты ощущаешь её всегда, и ты ведь хочешь узнать, что это? 

- Я хочу узнать… где моя чёртова таблетка от головной боли?! Я тебя за чем посылал, внучек? За таблеткой деду, а ты меня этими конфетами все выходные кормишь, и вообще - сними в квартире эти солнцезащитные очки, зрение испортишь, а то потом твоя мама мне всю плешь проест!

Нежданный

Фёдор проснулся оттого, что замерз.

Ночами на улице теперь было намного холоднее, и если днём бездомному можно было хоть где-то погреться – в магазине, подъезде или просто торопливо прохаживаясь по солнечной стороне улицы, то, засыпая вечером в парке на лавочке, он рисковал замерзнуть за ночь.

Он не жаловался на свою судьбу – что случилось, то случилось: ни семьи, ни детей, ни крыши над головой.

Когда-то он жил в большом красивом доме, со множеством комнат и гаражом на две машины, у него была семья, был сад и даже стриженый английский газон, а теперь его газон - это заросшие травой парковые клумбы, неопрятные кустарники и вот эта лавочка у старого клёна, который своими ветками хоть как-то скрывает его теперешнее жильё от людских глаз. 

Но сегодняшнее утро было особенным: кто-то пожалел замерзающего беднягу и оставил рядом с ним на лавке большой красный вязаный шарф и булку, пахнущую мясом. 

Фёдор прижался щекой к теплому шарфу, тихонько хрюкнул от удовольствия – он пах домом, а потом вцепился зубами в булочку – она, и правда, оказалась с мясом.

Нежданный подарок был верхом счастья для бездомной дворняги, которую когда-то выгнали из богатого дома лишь потому, что пёс подрос, а балованному ребёнку Федька нравился лишь маленьким щеночком.

Карамель

В зеркале ванной комнаты отражалась худенькая фигура в розовой расклешённой пижамке чуть выше коленок. 

Игривая кружевная рюша нежно-молочного оттенка, подчеркивающая линию груди, пикантно переходила в тонкие лямочки на округлых плечиках. 

Волосы, завитые в правильной формы кудри, пружинками подпрыгивали в моменты, когда ноги в домашних туфельках на каблуке-рюмочке пританцовывали на мягком банном коврике под музыку, льющуюся из плеера на столике возле умывальника.

В ванной, наполненной чуть больше чем до половины тёплой водой, плавали островки красного воска в алюминиевой обойме и с горящим фитилём, которые обычно называли декоративными свечами – это должно было создать уют и некую эротичность банальному процессу омовения.

Рука с накрашенными и явно накладными ноготками потянулась к полочке под зеркалом за телефоном и тут же начала тыкать наманикюренным пальчиком в экран, набирая: «Куда же запропастился мой Медвежонок, Конфетка уже ждёт», и сообщение тут же улетело адресату.

Отложив телефон, рука цапнула с полочки фантик с карамелькой и, ловко сняв шелестящую бумажку, поднесла лакомство к губам, обрамленным короткими усиками и аккуратной оформленной бородкой.

Ещё больше, чем одеваться в женскую одежду и изредка спать с «мишками», Витенька любил фруктовые карамельки.

Цель

Главное было затаить дыхание, и только тогда, прислушиваясь к собственному сердцебиению, выгадав промежуток между толчками сердца, плавно нажать на спусковой крючок.

Нет, это не было развлечение или простая банальная охота, а потребность, зов крови, он просто бредил этим, и вот этот день настал - сегодня было его первое дело, можно сказать – боевое крещение, и он сделает всё идеально.

В пересечении прицела маячили то машины, то собаки, но он ждал, ему нужен был конкретный объект, и как только бешеный ритм сердца утихнет, стрелок выхватит из толпы нужную голову в шляпе и с сигаретой в кривой ухмылке и сделает свою работу.

Он чувствовал себя всесильным с этим оружием в руках и будет безжалостен, ничто не сможет его остановить, пусть хоть целая толпа копов с мигалками и на вертолётах вдруг зависнет над ним, он нажмёт на курок - это дело чести.

Ну всё, последние секунды, и вот он, миг расплаты наступил, держись, мистер в шляпе – вдох, удар сердца, задержка дыхания буквально на миг, медленный выдох, удар сердца, прицел, нажим…

- Ты долго ещё будешь целиться, мальчик? Между прочим, в тире очередь, так что побыстрее расходуй свои пульки и дай другим детям пострелять, - прозвучало над самым ухом, и это означало провал - рука дрогнула, и первый в жизни выстрел так и не прозвучал.

Кран

Митяев улыбался и изображал лёгкость. 

Кирпичи летали в ловких руках, как будто не имели веса, кладка ложилась ровная, раствор мазался как крем на торт – не каменщик, а виртуоз!

Камера снимала его за работой и то отъезжала подальше, чтобы захватить в кадр часть строительной площадки с высотками по соседству и с башенным краном на заднем плане, то наезжала практически впритык к строителю, чтобы взять крупным планом его руки в рабочих рукавицах и кельму, которой орудовал Митяев.

Но мысли рабочего были далеко отсюда, его не радовала перспектива засветиться в рекламном ролике их стройтреста, ему начхать было на возможную премию в конце года и на собственную фотографию на допотопной и каким-то чудом дожившей с советских времён до этого дня доске почета.

Его голову сверлила единственная мысль: сегодня, когда закончится смена, и все разойдутся по домам, он вернётся сюда, на свою стройку. 

Он дождётся, чтобы охранник Кузмич выпил свои законные полстакана самогонки и завалился в каптёрке спать, и только тогда, под покровом ночи, проберётся сюда и стырит из соседнего достроенного ими подъезда пару блоков паркетной доски, которые начнут укладывать в квартирах только со следующей недели.

Нет, он не мошенник и не барыга, и возьмёт чужое не себе, да и не потому что жлоб, просто зарплаты строителя никак не хватало на то, чтобы соседу снизу покрыть расходы на евроремонт, который изрядно подпортила его дочь подросток, убегая на свидание и забыв закрыть кран с горячей водой.

Фиалка

Неловко переступая лужи и щурясь первым весенним лучам, мужчина в потёртом плаще и с клетчатым шарфом на шее шёл от магазина к старому трёхэтажному дому сталинской постройки: там жила его любимая женщина или, как говорили его кореша, зазноба.

Не то чтобы в расцвете лет, то есть в сорок шесть, к нему пришла любовь, просто баба она была неплохая, со своим углом, с какой-никакой, но внешностью, без малых детей, хотя сын у зазнобы всё же был, но он давно вырос и свалил куда-то в столицу, так что помешать матери строить личные отношения точно не мог.

Мужчина сегодня был окрылен, и ни растаявший снег, который превратился в кашу под ногами, ни промокшие ноги, ни пятно на плаще от брызнувшей жижи из-под колёс проезжающего мимо автобуса не могли ему испортить настроение: он шёл к даме сердца праздновать международный женский день. 

В одной руке он сжимал несколько стебельков, а вторую спрятал в карман плаща, придерживая сюрприз для дамы.

Вот и подъезд: первый этаж, дверь прямо, однокомнатка, постучать, потому что звонок давно не работает, потом ещё раз, и ещё, пока из-за двери не крикнут недовольным заспанным голосом, спрашивая, какой дебил тарабарит с утра пораньше, и вот щелчок, и она с фингалом под левым глазом и с припухшей губой предстанет пред его ясны очи.

- Ну, с праздником, ёпт, держи – это тебе прозент, - и мужик выудил из кармана бутылёк с надписью «одеколон Фиалка», а вдобавок сунул в руку даме сердца пучок подснежников, которые умыкнул возле метро у какого-то торгаша. Себе же он достал плоскую бутылочку с надписью «Русский лес» - праздник должен был удасться на славу. 

Маркер

Радость от первой раскраски в своей жизни Ваня помнил до сих пор. 

Это была сказка «Кошкин дом», которую ему принесла мама вместе с коробкой цветных карандашей, и возле которой он просидел до позднего вечера, выводя в пределах чёрных жирных контуров одёжки и мордочки героев сказки.

Ваня обожал рисовать, и даже когда ему это делать было нечем, он использовал всё, что попадалось под руку: мелком в классе по доске, осколком кирпича на улице по асфальту, пальцем в варенье по столу, маминой помадой по зеркалу... 

Иногда его художества называли вандализмом, особенно в школе, когда он царапал ключом по штукатурке или ножиком по парте, а уж когда его поймали у соседского гаража с банкой с остатками синей краски, которую он потихоньку забрал из дома после покраски родителями балкона, то вредный дядька, хозяин гаража, даже хотел его в милицию сдать, хотя самому Ване понравился скелет, которого он нарисовал на чужих воротах.

Позже, когда он стал взрослее, и его рисунки-закорючки стали появляться в блокнотах и конспектах, Ваня рисовал уже не фломастерами или карандашами, а хорошими перьевыми или шариковыми ручками, лайнерами или маркерами.

В прошлом году ему отец подарил отличный роллер фирмы «Паркер», которым он гордился и всегда носил с собой даже на работе - в своем нагрудном кармане, но сегодня он держал в руках не ручку, а обычный перманентный маркер и готовился сделать штрих.

Иван был сконцентрирован, неверная линия маркером могла стоить ему карьеры – пластическая хирургия это вам не игрушки, даже несмотря на то что он всего лишь делал подтяжки обвисших поп и животов.

Выходной

Мужчины странные существа – когда требуется отвага, решимость и сила, они запросто могут притвориться спящими или больными, но если их просишь посидеть смирно, они будут искать себе любое занятие и желательно поабсурднее.

Петров был обычным мужчиной и именно потому по просьбе не мог совершить никакого подвига, а вот стоило замаячить на горизонте выходным – он собирал вещи в рюкзак и устремлялся туда, где можно было оторваться по полной, отдавшись во власть экстриму.

Он любил и горный велосипед по скалистым обрывам, и карабканье по отвесной стене без страховки, и сплав по бурным речкам на байдарке.

Сегодня, в день своего сорокалетия, он опять готов был совершать немыслимые поступки и рисковать жизнью ради острых ощущений - именно так он понимал, что живёт, а не существует, как многие другие.

Друзья его даже не пытались убеждать, что этот риск глуп, и прыгать в речку с металлической опоры автомобильного моста - это самоубийство, он бы всё равно не послушался и сделал по-своему, ведь знал, что адреналин стоит любых переживаний и страхов.

И сорокалетний пацан Петров, как только перебрался через перила, метнулся с моста в свободный полет – красиво, почти грациозно, с криком счастья и бешеным сердцебиением в груди – а когда всё закончится, он опять ощутит буквально на языке солоноватый вкус жизни, настоящей, неподдельной и очень ценной.

Жаль, что в этот день выходной был не только у Петрова, но и у его ангела-хранителя, которому предоставляется такой случай лишь раз в сорок лет, и именно поэтому некому было остановить прыгуна, а ведь внизу из-под моста как раз показался нос баржи…

Шалаш

Она была счастлива.

Она могла среди ночи проснуться и увидеть, как он спит рядом, почувствовать, как бережно обнимают его сильные руки, прижимая к мужественной груди и какая нега на его лице – потому что единение тел и единение душ - это высшее блаженство.

Она всегда могла с ним поговорить обо всём, открыть секреты и поделиться сомнениями, высказать опасения или просто раствориться в фантазиях вслух – чудесно, когда есть кому доверить не только мысли, но и себя саму.

Она могла, не стесняясь, поплакать на его плече или напиться до беспамятства – потому что нет ближе человека, нет более тонкого и понимающего, он всегда был рядом, когда ей требовалась поддержка.

Она могла чувствовать себя маленькой девочкой и позволять себе дурачиться – он всегда давал ей уверенность, что она до сих пор маленькая принцесса, а он её волшебный принц, который в мгновение ока исполнит любое пожелание – от пломбира в три часа ночи до выходных в Париже, ведь исполнять желания для любимой – это его личное маленькое счастье.

Она знала, что с ним можно быть спокойной и уверенной в каждом дне – он отважный, сильный, надежный, бесстрашный, и она бы ушла за ним на край света, ведь здорово находиться там, где он – с милым рай и в шалаше.

Всё было прекрасно с ней, только жаль, что всё это было с разными мужчинами, а одного единственного, с которым она могла бы быть счастлива даже в шалаше, который выслушивал бы и понимал, с которым было бы и восхитительно, и упоительно – она так и не нашла до сих пор.

Затмение

В помещении было жарко и тихо, если не считать сдавленные стоны и редкое откашливание двух теней в комнате.

Двое, находящиеся здесь, занимались чем-то очень неоднозначным, и хоть свет проникал в комнату лишь сквозь большие окна и от мерцающего шара на столе, всё же можно было без труда понять – тут царит любовь.

Ну, может, и не любовь как таковая – чистая и взаимная, практически непорочная и очень нежная, а скорее – быстрая и слегка хмельная, и называлась она, скорее всего, страсть, но всё же между этими двумя явно проскочила искра.

Тот, кто стоял у окна, крепко упираясь одной рукой в спину лежащей на столе, в какой-то момент, сдернув с её волос заколку, попытался распустить их, чтобы в порыве страсти ухватить за них свою пассию.

Та, что лежала на столе животом и плотно прижималась бёдрами к краю, всхлипнула, но тут же зажала рот рукой – их могли услышать, а этого допускать было нельзя.

Тот вечер был фееричным, но скорее всего наутро, когда географичка проспится, она от стыда съест свой накладной шиньон, потому что, позволив себе лишнего, упилась на праздновании дня учителя и позволила совратить себя моложавому физруку, который нагло воспользовался её состоянием и оприходовал прямо в кабинете географии при включенной подсветке макета луны. 

Никогда ещё на сорокадевятилетнюю женщину не находило такое затмение.

Статус

Шикарный пиджак от Бриони, галстук в тон и широкое кожаное кресло.

Вальяжно развалившись в нём, молодой человек задрал босые ноги на дубовый стол, как раз поверх кожаной накладки-бювара, между хромированной подставкой для визитных карт и открытым позолоченным футляром с ножом для вскрытия конвертов. 

Почесав знатно заросший затылок, он придвинул двухъярусный лоток с какими-то бумагами и убрал со стола семейную фотографию – теперь всё выглядело достойно, довольно стильно и однозначно статусно. 

Парень слегка повернулся в кресле, чтобы сидя достать из заднего кармана своих джинсов старенькую затёртую Нокию.

Потыкав пальцем и настроив что-то, он снял ноги со стола и подогнул их под себя, усевшись таким образом в кресле, чтобы быть повыше и чтобы из-за стола был виден его прикид.

Сделав пару кадров, то поворачиваясь к объективу, то изображая задумчивость над документами, он закончил своё дело и тут же подскочил с кожаного кресла, несясь в спальню родителей, чтобы снять отцовский костюм до его возвращения. 

И только потом он спокойно сможет снова залезть в свой комп, чтобы наконец-то поменять на своей странице ВК фотку десятиклассника на новый фейс и изменить свой статус на: «крут, свободен и богат!»

Клад

maxresdefault.jpg

Парень с детства бредил затерянными островами и невероятными приключениями, образами рисковых пиратов и, конечно же, бесчисленными сокровищами в старинных дубовых сундуках. Он сам мечтал стать корсаром и бороздить морские просторы на борту 42-пушечного трёхмачтового судна, чтобы потом, высадившись на тайном острове и следуя древней карте, искать зарытые кем-то несметные богатства. 


И вот сейчас, словно во сне, перед его глазами тусклой корабельной медью, будто из прошлого, вспыхнуло желанное слово «клад»! В голове бешено, как хорьки, засуетились мысли, в животе всё медленно забурлило, будто чайник на тихом огне, а во рту явно почувствовался вкус солёного морского ветра с брызгами из-под кормы старого капера. Но, к сожалению, шум волн сейчас был очень далеко, а в руках его не было ни шпаги, ни мачете, ни кирки, ни даже лопаты. 


Парень сжимал в руке обычный молоток. Тряхнув головой, будто отмахиваясь от наваждения, он вздохнул и поднял его, слегка замахнувшись, чтобы ударить по крошечной шляпке тонкого гвоздя, которым ещё утром, по наставлению завхоза, нужно было прибить оторвавшуюся от старых фанерных дверей склада букву «С».

Курорт

65498441-696x464.jpg

Карпов был на подъёме, и в прямом и в переносном смысле этого слова. Сейчас его автомобиль как раз летел с возвышенности по загородной трассе в сторону аэропорта, и минут через десять они с семьёй припаркуются на стоянке аэровокзала, он как пушинки подхватит все чемоданы и сумки и направится к стойкам регистрации, откуда совсем скоро его семья будет заботливо переправлена туроператором через два моря до африканского континента, где и проведёт незабываемые десять дней в пятизвёздочном отеле на самом берегу Красного моря.


Как он ждал этот отпуск, просто невозможно выразить словами. Друзья были оповещены заранее и ждали поездки, словно своей собственной, считая время до отъезда и готовясь к событию, будто к проводам в армию. Радость же Карпова от предстоящего отдыха маячила уже последние недели две, не давая мужчине спокойно спать или вдумчиво работать. И вот сегодня, когда машина припарковалась, и дети на заднем сиденье радостно заулюлюкали, взрослые тут же защёлкали дверцами авто и багажника, собирая свою кладь и направляясь весёлым, практически подпрыгивающим от нетерпения шагом к залу ожидания.


- Ну что, мои драгоценные, - еле сдерживая рвущееся наружу ликование, произнёс глава семейства, когда его многочисленная семья в составе трёх детей и двух взрослых подошла к стойке регистрации, - счастливого вам пути, хорошо отдохнуть, слушайтесь маму и бабушку, а я – домой, у папки начинается курорт!

Скамейка

старая-го-убая-скамейка-в-парке-66385145

Она была синей. Ровные гладкие доски и чуть скошенная спинка - украшение, а не скамейка! Теперь местные бабки будут с комфортом сидеть у подъезда, обсуждая соседей, малышне будет вокруг чего побегать, пока мамочки болтают о кашах и детских запорах, сидя в тени на лавочке, а молодёжи будет где целоваться поздними вечерами.


Сева был доволен своей работой, лавочка вышла неожиданно симпатичной, да и установить её удалось совершенно без посторонней помощи всего за какие-то полтора часа. Было приятно, что соседи одобрительно кивали головами и благодарили Севу, что детишки радуются новой лавочке у подъезда, даже какое-то чувство собственной значимости начало зарождаться в душе мужчины, пока его не спустили на грешную землю баба Нюра и баба Зоя, подойдя со спины и недружелюбно буркнув:


- Что, ирод, совесть замучила, решил новую лавку людям вкопать? Будешь знать как по пьяни имущество муниципальное портить, алкаш чёртов!

Винтаж

obraz_devushki_stilyagi.jpg

Элеонора стояла перед зеркалом в туалете и вглядывалась в отражение: на шее и плечах девушки алела щедрая сыпь, и что самое ужасное, это всё нещадно чесалось, вследствие чего на её теле с каждой секундой появлялись всё новые и новые красные царапины от длинных ногтей. Лицо её было относительно живым, хоть и пьяненьким, и лишь небольшая припухлость в комплекте со стеклянными от бессонной ночи глазами немного пугала, хотя, если честно, в её мешках под глазами давно можно было картошку хранить, ведь учёба-учёбой, но погулять-то хочется, а если только ходить в универ и спать, то так и всю свою бурную молодость просрать можно.


Оттянув пальцами нижние веки, девушка рассматривала свои немного расширенные зрачки и испещрённые красной сеточкой сосудов белки глаз: видно в баре, помимо алкоголя, в коктейли ещё что-то расслабляюще-увеселительное подсыпали, чтобы вечеринка наверняка получилась зашибенной, и все приглашённые остались довольны. 


Кожа девушки снова начала зудеть, и Элеонора опять начала скрести ногтями по плечам, рукам и шее, понимая, что сначала она обманулась, посчитав, что так на неё действует обычная жара в клубе и лёгкое возбуждение на симпатичного бармена в сексуальной жилетке на голое тело, но когда тот отказался от быстрого перепихона в туалете, и Эля попыталась ещё кого-нибудь соблазнить на секс, то очень быстро поняла, что не от перевозбуждения на мужиков она хочет сорвать с себя одежду.


- Винтаж, блиать! Уж лучше бы я болт забила на эту тусу с идиотским дресс-кодом аля-шестидесятые! - и девушка швырнула в угол сорванную с себя старомодную блузу с рюшами. - Грёбаный секонд-хэнд!

Пролетарий

b5e2b3d162fd691f56448417b5287ca4.jpg

- Товаищи! – картаво выкрикнул оратор, и толпа людей тут же, отбросив свои дела, зашумела и стала подтягиваться к грузовичку, на котором, вскочив на подножку кабины, возвышался человек с зажатой в вытянутой руке кепкой. – Буржуазия не дремлет и уже объединяется с империалистами Антанты в борьбе с пролетариатом, и мы должны, просто обязаны довести идеи классовой борьбы до конца и не позволить меньшевикам отобрать у нас свободу и достоинство!
Все шумно заголосили, стали аплодировать и выкрикивать лозунги, поддерживая выступающего, а тот всё продолжал самозабвенно рассказывать о диктатуре пролетариата, ренегатстве верхушки КПСС и прочих тезисах о мелкой буржуазии и госкапитализме.


- Владимир Ильич, не позорься и слезь с грузовика, - раздалось вдруг со стороны, и перед толпой появилась довольно крупная женщина с папкой в одной руке и мобильным телефоном в другой. – А вы, товарищи студенты, если не хотите внеплановый зачёт по сопромату, продолжаете уборку территории обожаемого вами университета! - громогласно оповестила женщина и всё тут же снова взялись за мусорные пакеты, грабли и мётлы. - Ну что, Савельев, хреновый из тебя вождь, - вздохнула декан факультета, - вон народ что-то не завёлся на революцию, видимо, мои притеснения «рабочих и крестьян» не такие уж капиталистические, а? В общем, товарищ Савельев, либо грабли в руки, либо я всё же рассмотрю твою кандидатуру на отчисление за «протестные настроения пролетариата» и абсолютную нетерпимость ко всему «буржуазному» в лице учебной программы.

Стабилизатор

254366_90904-500x0.jpg

Визажист, как фокусник, жонглировал десятком разнообразных кистей, спонжами, тюбиками, баночками и всевозможными коробочкам, вытаскивая их из своего серебристого чемоданчика, а девушка в кресле у туалетного столика с широко распахнутыми глазами внимала каждому слову и старалась запомнить каждый взмах кисти по своему лицу.


- Смотри, деточка, не перепутай, никакой пенки или геля для умывания, иначе нарушишь кислотно-щелочной баланс кожи, и по лицу пойдет раздражение – только тоник и мицелярная вода с малоактивными поверхностно-активными веществами!


Девушка лишь согласно моргнула и еле заметно кивнула головкой, но опытный мастер снова прихватил её за подбородок и продолжил обучение, попутно совершая какие-то совершенно невероятные пассы своими «волшебными палочками» и перечисляя новые для девушки слова: праймер, флюид, консилер, контуринг, бронзатор, хайлайтер, люминайзер, плампер, фиксатор…


- Какой удивительный макияж, я как будто и не накрашенная, но выгляжу как картинка, будто модель из журнала, - прошептала восхищённая девушка, когда фей с чемоданчиком завершил свою работу.


- Во-первых, милая, это не какой-то там древний макияж, а профессиональный мэйк-ап, а во-вторых – это не просто женская прихоть, чтобы выглядеть посимпатичнее, это стабилизатор! 


- Типа корректор, в смысле - закрепитель?


- Глупенькая – это стабилизатор твоих отношений с мужчинами, потому что наши чисто умытые личики любят лишь наши бабушки, - ответил визажист и мягко провел ухоженными пальцами по своей идеально выбритой коже подбородка с практически незаметным слоем чудодейственного «стабилизатора».

Астроном

40960686e7c56f39c29482c858a6baaf (1).jpg

Поздно вечером, когда город уже затихал, и люди собирались укладываться спать перед началом рабочей недели, на восьмом этаже многоэтажки по улице Николая Коперника мужчина с тяжёлым оптическим прибором в руках, приложив окуляр к одному глазу и зажмурив другой, вглядывался в черноту звёздного неба.
- Деда, ну что там, видно другую планету или пришельцев?
- Спокуха, малой, сейчас мы этих зелёных человечков отыщем, они у нас не спрячутся ни за кольца Сатурна, ни за Большую Медведицу, - заверил внука глава семейства и ещё сильнее зажмурил второй глаз, при этом приоткрыв рот, из которого вырвался утробный ароматизированный алкоголем звук, будто пришельцы из космоса уже здесь и поселились как раз внутри мужчины.
- Ну же, дедуля, дай мне посмотреть, я тоже хочу увидеть кого-то, хотя бы одним глазком, - канючил ребёнок, пританцовывая на одной ножке и дёргая своего деда за майку.
- Слышь, астроном хренов, хватит ребёнку мозги пудрить, - в комнату зашла женщина в переднике и с полотенцем в руках и тут же склонилась к чаду, поправляя ему пижамную рубашку и приглаживая волосы. - Бедный ребёнок, совсем тебя дед замучил, а вот бабуля напекла пирожочков вкусненьких для тебя, моё сокровище. Между прочим, дед, мог бы с внуком потренироваться в прописи крючки писать, ему ж завтра в сад идти, а воспитательница просила хоть кому-то с дитём позаниматься, раз родители в своих институтах лишь науками занимаются, - переключилась она на мужа, но, увидев, через что он пытается рассмотреть в ночном небе звёзды, тут же гаркнула на сосредоточенного и слегка покачивающегося мужчину: - и вообще, положи на место микроскоп, его же сын с работы всего на пару дней принёс! 

Процент

devushka_v_bare_fabian_perez_S_126_49001

- Хорошо быть молодой и красивой, тебя все хотят, - рухнув на высокий барный табурет, девушка со слегка «поехавшим» макияжем тут же заказала себе выпивку, хотя до этого она, скорее всего, уже нормально приняла внутрь где-то в другом заведении. – Но, понимаешь, хреново, когда попадаются козлы: вот такие рогатые, я бы даже сказала – винторогие, а ко всему прочему ещё и блядливые, как мой, вот таких сразу нужно – клац! – вынесла приговор посетительница, залпом перевернув в себя рюмку, и пальцами, сложенными как ножницы, показала бармену, что именно на уровне паха она бы отрезала таким, как её бывший. Молчаливый слушатель улыбнулся и продолжил полировать и без того идеальную поверхность барной стойки, параллельно переставляя бутылки у себя на столике и подливая всё новые и новые порции по взмаху наманикюренного пальчика своей захмелевшей собеседницы.


- Ну и пошел он в зад, верно?! Да я, если только захочу... то я… вообще… и кааак… и он бы у меня… да стоит мне перед любым из этих всех, - покачнувшись, девица широким жестом обвела присутствующих в баре парней и продолжила: - любой к моим ногам упадёт, а если захочу, то потрясу своими… хм… половыми признаками, и в определенном проценте случаев у меня - херак, и айфончик, или бац - и луивиттончик.


- Не хочу вас расстраивать, мадам, но процент успеха вашей охоты неумолимо приближается к нулю, - вкрадчиво проронил бармен, забирая четвёртый опустошенный посетительницей шот со стойки и пытаясь сдержать свою улыбку. – Понимаете ли, девяносто девять процентов посетителей нашего бара… кхм… предпочитают не совсем женщин, я бы даже сказал - наоборот, так что у вас остаётся всего лишь крошечный процент, - заговорщицки сообщил молодой человек и подмигнул застывшей с приоткрытым ртом посетительнице гей-бара.

Донор

images.jpg

Девушка из регистратуры была очень деликатна и улыбчива, и Кириллову это понравилось, потому как сразу же настраивало на нужный лад. Вообще всякого рода медучреждения молодой человек не любил, да и бывал в них крайне редко, последний раз, наверное, ещё перед армией, когда медкомиссию проходил, но вот сейчас решил внести и свою лепту в здоровье нации, так сказать. 


Сам бы он не додумался, это его бывший армейский дружок надоумил, сказав, что ходит сюда как минимум раз в месяц, и это круто влияет и на собственную самооценку, и на здоровье, поэтому Кириллов, пораскинув мозгами после знатной попойки с сослуживцем, выдержав неделю добровольного «карантина», пройдя нужных специалистов и подтвердив своё практически отменное молодецкое здоровье, получил всё же приглашение на приём. 


Сейчас, сидя в холле клиники в окружении белоснежного интерьера с вкраплениями бледно-голубых пятнышек униформы персонала, он вспоминал аргументы своего сослуживца, который уверял, что государство гарантирует защиту прав донора и охрану его здоровья, что донорам гарантируется анонимность, а сведения, полученные от донора, составляют медицинскую тайну, но самое главное, что где-то в этом мире есть люди, которые остро нуждаются в его помощи, и отказать им – значит, украсть у них шанс на счастье.


Кириллов утопал в мягком кресле, он был практически спокоен, его мозг принял необходимость совершить это, тело согласилось и тоже перестало мандражировать, взгляд лениво блуждал по медсестричкам в привлекательной униформе, которые, мягко ступая, проплывали мимо него, то провожая кого-то по коридору, то возвращаясь с какими-то папками или бланками.


- Проходите в третий кабинет, пожалуйста, - вернула молодого человека в действительность блондинка с удивительной улыбкой и коротенькой чёлкой, выглядывающей из-под аккуратного белого чепчика с голубой окантовкой, и протянула Кириллову пластиковый стаканчик, добавив: - там вы найдете подходящие журналы и видео.


Кириллов, вздрогнув, воровато огляделся по сторонам, выхватил из рук медсестры контейнер для сбора семенной жидкости, и в голове тут же мелькнуло: как же офигенно, что в понедельник утром в институте репродуктивной медицины совсем мало людей, иначе бы он, несмотря на моральную подготовку в течение всей предыдущей недели, со стыда бы сгорел.

Узел

Meditation1.jpg

Сергей Дмитриевич вернулся раньше с работы, но не спешил звонить в дверь, а тихонько провернул в замке свой ключ и медленно, как в детективах, нажал на ручку, чтобы бесшумно просочиться с лестничной площадки в темноту собственной прихожей. Как он и подозревал, в спальне горел свет, оттуда же доносилась неспешная романтическая музыка, а в квартире витал запах приторного чужого парфюма, будто из китайского квартала, который иногда вечерами он успевал уловить, возвращаясь после работы довольно поздно. 


В такие дни его жена была особенно загадочна, слегка рассеяна, практически спокойна и на удивление красива, и всё это сильно нервировало Сергея Дмитриевича, потому как он не понимал причины таких изменений, а на все вопросы супруга отвечала, что всё в порядке, и она просто сегодня в хорошем настроении.


И вот сейчас, тихо, как кошка, крадясь на цыпочках по коридору, мужчина отчётливо слышал пусть не громкую, но точно возбуждённую речь собственной жены!


- Да, вот так… хорошо, ещё чуть-чуть… чёрт, как же… о да, так лучше… а если вот так… мамочки!


Еле сдерживая себя, мужчина сжал кулаки и закусил губы и, пока его мозг не нарисовал полную картину того неслыханного оскорбления его мужской чести, нанесённого собственной супругой в их спальне, Сергей Дмитриевич ринулся к двери и распахнул её ногой, отчего та с шумом стукнулась о стену.


- Слава богу, ты пришёл! - не замечая разочарованного взгляда и отвисшей челюсти своего мужа, простонала жена, которая, скрутившись в узел, беспомощно лежала на коврике посреди спальни в спортивном трико, не имея возможности пошевелиться и лишь безвольно болтая запутанными в позе йоги ногами за головой и непонятно как завязанными в этом клубке руками.

bottom of page